Средневековая история. Цена счастья - Страница 93

Про Ханганат он сказал правду. А вот про то, что он туда повезет, умолчал.

Он пойдет вдоль берегов Уэльстера и Эльваны. И попутно заберет приготовленный для него груз рабынь.

Да-да. В Ханганате красивые девушки пользуются спросом. И если есть возможность пополнить список на одну единицу – почему бы нет?

Он предложил Анелии руку и повел ее на борт корабля.

Интересно, солгала она про мужа или нет? Если она не девочка, то можно будет и попользоваться по дороге… приятная кошечка.

Анелию ждало нелегкое будущее. Но по сравнению с тем, что сделали бы с ней отец, граф Лорт или Эдоард, попади она им в руки, оно было вполне приемлемым. По крайней мере, у нее оставалась жизнь и даже возможность в ней устроиться.

Лиля потеряла счет времени.

Уже несколько часов она находилась у постели мужа. То ему промывали желудок, то ставили клизмы, то пытались поддержать сердце…

И все чаще она осознавала, что проигрывает.

Боги, как же она ненавидела смерть… Безвременную, бессмысленную, жестокую, уводящую в неизвестные дали близких людей.

Что бы ни говорила Библия в оставленном ею мире – мол, порадуйтесь, они теперь там, где лучше, это вам не повезло…

Этого Лиля не признавала. Радоваться?! Драться и только драться! И она боролась за каждого пациента. Отчаянно. Безнадежно, но боролась. Несправедливо, когда уходят такие молодые, сильные… смерть всегда болезненна, но в некоторых случаях – особенно.

Откуда-то появилась бледная и зареванная Миранда. А в синих глазах был только один вопрос: «Папа останется жить, правда ведь?»

Правда?

Что могла сделать Лиля? Только передать ее на руки Алисии и Эдоарду – и ребенок прижался пусть и к неродной, но бабушке, делясь живым человеческим теплом.

Сердце Джерисона Иртона остановилось первый раз на седьмом часу после отравления. И Лиля делала искусственное дыхание, стремилась хоть как-то помочь…

Второй раз – и окончательно – оно остановилось еще через час. И Тахир оторвал от мертвого тела Лилиан, которая остервенело пыталась запустить сердце, заставить его биться… да хоть как!

– Прекрати. Он мертв.

Лиля дернулась раз, другой…

– Пусти!

Тахир вздохнул и сильно встряхнул графиню.

– Ты же видишь. Он мертв!

Лиля осела на пол и разревелась в три ручья. Бессилие? Злость? Стресс?

Тахир кое-как помог ей перебраться в кресло и оставил там. Вернулся к кровати.

Все было сделано правильно. И промывание. И прочищение. Но… сердце просто не выдержало. Такое бывает. Сильный яд, плюс они начали лечение далеко не сразу, а эта дрянь впитывается через слизистую, плюс наверняка были какие-то примеси…

Отнять жизнь легко, ты поди спаси ее…

Он прикрыл тело графа простыней и вышел за дверь. Там ждали.

Ждал Эдоард, и ему сейчас наверняка понадобится уход.

Ждала Алисия.

Ждала Миранда, которую надо будет успокаивать.

Ждал Ричард – он не мог уйти, не узнав о судьбе друга.

Ждал Август Брокленд. Чтобы он оставил дочь без поддержки? Никогда!

Двор тоже ждал. И уже всем было известно, что покушались на короля, а вместо этого отравили графа. Про Анелию ничего не говорили, и то утешение. Никто не связывал ее с покушением.

Они ждали. И, когда Тахир вышел из комнаты, встретили его вопросительными взглядами.

Ему ничего не надо было говорить. Все всё поняли. Разрыдалась, прижавшись к Алисии, Миранда. Мертвенно побелел Эдоард – да так, что Тахир без лишних размышлений схватил его за руку, посчитал пульс – и тут же накапал в ложку настойки. Вот только короля им до кучи сейчас лечить не хватало.

Август помрачнел на глазах. Ричард же прошел в соседнюю комнату.

На кровати лежало… тело. Вокруг него стояли тоскливые докторусы, в кресле рыдала Лилиан Иртон… Рик сдернул простыню с лица друга.

Что чувствуют в таких случаях? Боль? Недоумение? Растерянность?

Это было в полном составе. И – непонимание. Тяжкое и тоскливое. Как же так? Еще вчера утром они смеялись, валяли дурака, перешучивались, а сейчас от друга осталась только оболочка. Пустая и тоскливая. И в ней нет чего-то самого важного.

Нет, ничего нет и никого нет…

Пустота и холод захлестнули принца, он резко развернулся и вышел.

Лиля не обратила на него внимания.

«Вот она твоя плата, твое сиятельство. Дура, безмозглая дура!!!

Тебе был неудобен муж? Вот и получилось… ты не желала ему смерти, ты просто желала, чтобы его не было в твоей жизни. И не твоя вина, что жизнь выбрала другое.

Ты можешь выть, кусаться, ругаться… ты ничего не можешь сделать. Ни исправить, ни подумать – ни-че-го…

Останься он жив – и ты искала бы обходные пути, думала бы о разводе, бегала бы от него… ты могла бы. А он – умер. И ничего не осталось. Только девочка с синими глазами.

Все ли ты сделала для его спасения? Все, тут себя упрекнуть не в чем.

Ты рада в глубине души? Рада…

И до смерти тебе не освободиться от тяжкого груза. Больно, боги, как же больно…»

– Лилиан…

Август Брокленд заставил дочь встать с кресла и повел по коридорам в покои Алисии Иртон. Там было сейчас единственное, что нужно его девочке. Единственный, кто нужен.

– Мама… – всхлипнула Миранда, увидев ее. И повисла у Лили на шее, разревевшись еще сильнее. – Мама, мамочка…

Лиля крепко прижала к себе ребенка и расплакалась вместе с ней.

Август обменялся взглядом с Алисией, и они покинули спальню.

– Пусть побудут одни, – сказала Алисия, плотно закрывая за собой дверь.

– Да, не повезло моей девочке.