Средневековая история. Цена счастья - Страница 66

– Подойдите, графиня.

Гардвейг был красив даже сейчас, а уж в пору юности, наверное, ослеплял своей внешностью. Золотые волосы, мощное телосложение, яркие голубые глаза, умное лицо… Лев Уэльстера.

Увы, Лев был болен. Сейчас он полулежал на кушетке, одна нога его была вытянута и покоилась на табурете, над ней хлопотал какой-то тип. Докторус?

Да, похоже. Иначе зачем бы ему сажать на ногу пиявок?

Фу-у-у…

Были, были в медицине разделы, которые Лиля ненавидела всем сердцем. А именно – гирудотерапия. В бытность студенткой она соглашалась брать пиявок только в перчатках. Ее тошнило от одного вида, она ненавидела этих тварей всей душой, несмотря на их несомненную пользу. Увы…

– Ваше величество, мой король приказал нам приехать сюда…

– И осмотреть мою язву. – Гардвейг действительно был не в настроении. – Что встали? Действуйте!

– Вы позволите, ваше величество?

– Я же сказал! – рявкнул Гардвейг.

– Но ваш докторус…

Гардвейг резко двинул того рукой в плечо.

– Пошел вон!

И тут же скривился от боли. Докторус поспешно шарахнулся за дверь. А Лиля подошла к Гардвейгу и без колебаний опустилась на колени.

– Тахир-джан, вы можете убрать эту радость?

Тахир принялся отлеплять пиявок, а Лиля стала разматывать довольно-таки грязный бинт с язвы, морщась от вони.

М-да… Сама язва была прочно замазана чем-то белым. Из-под него проступало красное с синеватыми жилками. Нога была опухшей и не слишком здорового цвета. Но хоть вены не варикозные…

О язвах Лиля знала многое. Если это трофическая – то хотя бы какая? Диабетическая, ишемическая, варикозная… Или была простая рана, а ее залечили до язвы?

Лилю больше устроил бы последний вариант. Потому как все остальное вылечить было практически нереально. Без антибиотиков и надежды их получить! Без любимых «циллинов», «мицинов» и «циклинов». Без… да без всего, одними народными средствами!

Спору нет, можно и ими. Но ведь на начальной стадии! А не на такой, когда она вполголени. И неясно, где она образовалась изначально!

– Ваше величество, чем вам намазали ногу?

– Позови докторуса да спроси, – сварливо отозвался Гардвейг.

Лиля встала и поклонилась.

– С вашего позволения. Тахир, пока готовь инструменты…

– Докторус!

Тот влетел ракетой.

– Ва… ваше величество?

Гардвейг кивнул в сторону Лилиан. Мол, она звала – она и спрашивает. Докторус перевел взгляд. И даже вздрогнул от убийственного холода зеленых глаз.

– Давно вы лечите его величество?

– П-полгода…

Лиля едва не зашипела.

– И чем?

– Это фамильный секрет! – приосанился докторишка. – Это чудодейственная мазь, которая образует корку, а рана под ней…

Лиля чуть не взвыла. Вот уж чего нельзя делать при некоторых язвах – это накладывать мазь. Между прочим, бактерии под ней размножаются весело и игриво.

Пока неизвестно, с язвой какого типа они имеют дело, а потому…

– Тахир, – позвала Лиля.

Дин Дашшар, который осторожно снимал пиявок и протирал кожу его величества спиртом, обернулся.

– Надо промыть рану. Как следует.

– Да, сейчас диагноз поставить не удастся, – грустно согласился Тахир. – Ваше величество, вы позволите?

Гардвейг вскинул брови:

– А что, не видно, что это язва?

И тут Тахир выступил во всю мощь:

– Видно, ваше величество. Но покорнейше прошу простить недостойного – ни одна болезнь не возникает сама по себе. У нее всегда есть причина. И именно ее мы попытаемся установить. Если ваше величество будет так благосклонно и потерпит…

– Потерплю, – кивнул Гардвейг.

Он, конечно, злился. И нога болела. Но!

Было в этих двоих что-то такое… каждый король – прежде всего хороший психолог. Профессия такая. И он видел, что это не связка учитель – ученица. В лучшем случае – это двое равных. В худшем – главная тут графиня. Судя по тону, по манерам, по уверенности в себе. Но и Тахир тоже многое знает. И вопреки всем обычаям ханганов спокойно относится к ее приказам. Больше того, иногда в его взглядах видно… почтение? Да, пожалуй.

Эта пара стоила наблюдений.

А еще они были первые лекари, которые не заявили: «Мы вас обязательно вылечим». О нет. Внутренне они были готовы и к удаче, и к неудаче. Ханган немного нервничал, а вот графиня была спокойна. Покосилась на банку с пиявками, сморщила нос.

– Уважаемый докторус, как ловили этих тварей?

– На свинью! – оскорбился мужчина.

Лиля облегченно вздохнула.

– Не люблю их. Но полезны. И разумеется, они использовались только в лечении его величества?

– Разумеется!

Не врал. Лиля еще раз выдохнула. Им только заражения крови или инфекций не хватало.

– Хотите – помогайте, – просто сказала она докторусу.

Тот фыркнул, но и уходить не стал. Пристроился рядом.

Лиля еще раз извинилась перед его величеством. Накинула на себя стерильную рубаху с завязками на спине, помогла завязать такую же Тахиру, убрала волосы под косынку и приступила к работе. Тахир (кстати, недавно сбривший бороду – узнал, сколько гадостей может быть из-за попавшего в рану волоса) уверенно ассистировал. Подавал инструменты, помогал промывать…

Гардвейг, весь зеленовато-бледный (хоть и под обезболивающим), скрипел зубами, но держался.

А Лиля очищала язву. Медленно, уверенно, как учили в свое время в гнойной хирургии… полцарства за фурацилин!

Наконец все напластования были сняты – и Лиля принялась тщательно обнюхивать рану в поисках характерной вони. Кто хоть раз имел дело с гангреной – не перепутает. Но нет. Не гангрена. А что же?