Средневековая история. Цена счастья - Страница 120

120

Жена.

Милая, обаятельная, веселая, счастливая… нет, он не поступит как отец. И будет верен своей супруге. Слишком дорого королевству пришлось платить за любовь Эдоарда.

Поэтому они с Лилиан просто друзья. И не больше. Хватит и подозрений, что ее сын – их сын. Но только подозрений. Даже когда он спросил – Лилиан все отрицала, и Ричард был ей за это благодарен.

– Я выйду замуж за Ганца. А время покажет, хорошо это или плохо.

– Надеюсь, он будет отпускать тебя ко мне и впредь.

– Он обещал не быть тираном. – Лиля чуть грустно улыбалась.

– Я присмотрю за этим.

И, глядя в серые глаза, она не сомневалась – присмотрит.

– А я буду приезжать, когда ты позовешь.

– Да и траур скоро закончится… будешь бывать при дворе?

Лиля так замотала головой, что косой чуть не задела принца.

– Не хочу!!! Гадючник!!!

– Уж кто бы мне шипел, – притворно обиделся Ричард.

– Да я белая и пушистая!

– А больше похожа на черную и чешуйчатую.

– Вот, а еще будущий король! И так о женщине! – Лиля надулась.

Ричард рассмеялся, поймал кончик ее косы и несильно потянул.

– Зато о какой женщине.

Играл в камине огонь, бросая на лица отблески и превращая их в загадочные маски. И могло почудиться, что это сидят не двое друзей, а двое влюбленных. Беззаботный смех, легкие прикосновения…

Наваждение? Или просто мудрость огня, который показывает скрытое?

– Дитя Альдоная, Ганц Тримейн, барон Рейнольдс, согласен ли ты…

Альдон Роман сам венчал пару, из особой любезности к невесте. Сколько прошло времени с тех пор, как он впервые увидел Лилиан Иртон? Тогда женщина бросилась на помощь графине Марвел… кстати, супруги Марвел тоже здесь. Графиня улыбается и вполне здорова и телом и духом.

Много воды утекло, многое изменилось. Торговая марка «Мариэль» (дочь купца навсегда ею и останется, что уж там…) гремела по всему миру. Графиня распоряжалась полученной прибылью так, что альдон даже иногда ей выговаривал. Незачем столько всего устраивать для простонародья.

Ан нет. И больницы для бедных, и приюты, в которых каждый мог получить кров и пищу на три дня, и школы – громадное количество планов, каждый из которых тщательно рассмотрен, обсчитан и будет претворен в жизнь в порядке строгой очереди…

Губы произносили заученные слова благословения, а альдон вспоминал один из последних разговоров. Лилиан Иртон (даже если она еще три раза замуж выйдет, все равно останется для него Иртон) настаивала, чтобы он направил послушников в школы. Пусть обучают слову Альдоная детей, ну и заодно чтению, риторике, может, и заграничным языкам…

Да и в больницы не худо бы направлять послушников, а то и пасторов. Когда слово Альдоная лучше всего доходит до человека? Когда жизнь постучит его поленом по голове – тогда и дойдет. Крепенько так… и вообще, им надо смирять грех гордыни, надо помогать людям – вот и пусть помогают! Место, где люди больше нуждаются в помощи, найти сложно.

Дорого обходится? Так свои же деньги тратит, не чужие!

Альдон выслушал согласие невесты и привычно благословил и ее.

Брак этот… Видно же, что не двое влюбленных стоят перед алтарем. Нет. Соратники, единомышленники, друзья – как ни назови, но не влюбленные. Не горит у них в глазах той любви, что он наблюдал между государем и его второй женой. Зато есть взаимопонимание. И поддержка. С Ганцем альдон тоже частенько общался и сказать мог только одно. Этот человек жизнь готов положить ради Ативерны. Предан королю, как пес, теперь и Ричарду, работать будет до смерти…

А все равно хорошая будет пара. Иногда достаточно понимания и поддержки. Остальное приложится со временем.

Молодые обменялись браслетами и под руку направились к выходу из храма.

Поздравления, цветы… сегодня король дает в их честь бал во дворце. Эдоард просто подчеркнул, что благоволит этой паре, – и кто бы из придворных после этого посмел выказать свою неприязнь?

Молодые открыли бал танцем, а на второй танец Лилиан пригласил Ричард, ее высочество пригласила новобрачного, подчеркивая, что благоволение идет от всего королевского семейства.

Лиля танцевала, улыбалась, старалась не ударить в грязь лицом…

А поздно вечером в спальне, когда Ганц коснулся ее щеки и сказал: «Не бойся. Хочешь, я уйду?» – Лиля покачала головой. И первая коснулась губами его губ.

Спустя два часа она стояла на балконе и смотрела на звезды. Те ласково подмигивали с небосвода.

Как мужчина, Ганц ее не разочаровал. Наоборот – порадовал. Она такого не ожидала.

За Ганца последние два года каких только девиц не пытались пристроить. Даже одну дочь герцога. Брак по расчету с главой королевской милиции считался весьма и весьма престижным и полезным для семьи. Барон, не стар, бездетен, безумно богат, обласкан королем… Да за такого обеими руками хватаются! Еще и зубами придерживают!

Но увы. Всем щучкам королевского двора пришлось умерить аппетиты. Ганц твердо заявил, что его женой может стать только одна женщина – ее сиятельство, если согласится.

На радость или на беду – она теперь жена Ганца. Она никогда не доверится ему до конца, но будет его женой, родит ему детей… и будет счастлива!

Вопреки всему и вся!

Счастье – это ведь не наличие золота или бриллиантов, не африканские страсти и не громкий титул.

Кому-то просо попадается крупное, кому-то жемчуг мелкий…

Счастье – это состояние души. Недаром же отец, еще в том мире, говорил: «Хочешь быть счастливой? Будь!»

120